О депортации российских немцев в 1941 году знают многие. Эти трагические события так или иначе коснулись всех немецких семей. Сегодня российские немцы проживают по всей стране – в сельской местности и больших городах. У каждого из них своя история, которая бережно хранится и передается из поколения в поколение.
В маленькой деревне Красный Остров Баганского района живет Иван Иванович Герингер. Один из старейших жителей, который построил два дома, вырастил пятерых детей, а уж сколько посажено деревьев его руками – вообще не счесть. До последнего он не мог усидеть на месте: помогал своему внуку с ведением хозяйства, готовил и занимался огородом. Однако года и состояние здоровья берут своё – уже полгода Иван Иванович редко выходит из дома. Своим родным домом он считает Сибирь, хотя приехал сюда мальчишкой семи лет.
«Я помню тот день, когда вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Нам дали всего три дня на сборы. Было разрешено взять только самое необходимое. Через три дня – первого сентября – ещё до восхода солнца в деревушку Штреккерау Зельманского района Саратовской области заехали десять подвод. Маленьких детей и стариков посадили на телеги, туда же положили личные вещи. Открыли пригоны (сараи) с хозяйством, отвязали собак и отправились прямо навстречу восходящему солнцу на восток. Женщины плакали, а нам детям тогда было не понятно, что происходит. Вели нас к станции Хмелинка, где уже стоял состав, специально приготовленный для депортированных. Путь наш проходил через русскую деревню и когда мы шли по улице, многие из местных жителей не могли сдержать слёз: одни молча смотрели на наше печальное шествие, другие выносили еду и вещи», – делится воспоминаниями Иван Иванович.
На станцию пришли только после заката. К этому времени там уже было много народу, которые так же, как и односельчане Ивана, ждали отправления в Сибирь. Для депортированных были предусмотрены товарные вагоны, из удобств в которых были только деревянные нары. Каждый вагон заполняли до предела: на самый верх забирались подростки и молодежь, а старшее поколение расположилось внизу. Дальняя дорога к новой жизни заняла восемнадцать суток. День – простой в тупике, ночью – дорога в неизвестность.
«В начале пути было проще – у кого-то было мясо, у кого-то хлеб, а потом остались только сухари. На станции нам разрешали выходить и брать кипяток. Вот так и добрались до Сибири. Когда мы остановились в Джамбуле, один мужчина из нашего вагона купил на станции арбуз, да такой большой, что нести до вагона его пришлось вдвоем. А когда его всё-таки дотащили, то даже в дверь вагона не смогли протолкнуть – пришлось открывать раздвижные двери и закатывать его. Уж не знаю, толи я тогда был такой маленький, толи арбуз такой большой, но он мне казался тогда просто огромным. Когда его разрезали, каждому досталось по кусочку. Тогда казалось, что нет ничего вкуснее этого арбуза. Там же, в Казахстане, вдоль железной дороги росли абрикосы, которые мы рвали прямо на ходу», – вспоминает Иван Иванович.
Изначально семья Герингер попала в одну из деревень Карасукского района, но позже они поменялись с другой семьей и переехали в Красный Остров. Заселили их в дом, в котором уже жили люди: «Спать было негде – заносили охапку соломы, клали на пол и на ней спали, – рассказывает Иван Иванович. – Я и ещё один парень спали прямо в печке, так как больше места не было. Выкручивались как могли! Одежды и обуви нормальной не было – то, что привезли с Поволжья – всё износилось уже. В 1941 году я должен был пойти в первый класс, но в школу я так и не пошел. Только через несколько лет начал посещать вечернюю школу, но смог посетить только пару занятий. Читать, писать и считать научился сам».
Когда переселенцы приехали в деревню, здесь было всего ничего – 30 дворов. Жили русские, казахи и немцы с Украины. Но несмотря на то, что депортированные были также из числа немцев, из-за наречия они не могли понять друг друга: «Язык у нас был разный. Да и они были городскими жителями, а мы из деревни. Помню, в 1943 году был жуткий голод, все выживали как могли. Летом было проще: собирали колоски, дикий лук, мололи семена лебеды, а из ее же листьев варили борщ. Осенью и зимой собирали мороженый картофель, ловили сусликов и воробьев, не гнушались и падалью. Один раз сдохла лошадь за озером, и мы с сестрой туда пошли. Пока дошли её уже успели поделить, и нам на две семьи досталась задняя нога. Главное проварить такое мясо и тогда ничего не будет. А вот украинские немцы пренебрегали такой едой и после 1943 года они все умерли от голода. Сейчас только холмики остались у нас на кладбище от их могил…»
Несмотря на то, что в эти годы шла Великая Отечественная война с фашистской Германией, местные жители радушно приняли немцев –выходцев с Поволжья.
«Сюда приехали – русского языка не знали, но местные все равно нашим семьям помогали. Нам, подросткам, было проще выучить язык: мы постоянно были в кругу своих сверстников, которые его знали. Мало-помалу стали понимать русский и стало проще. Вместо школы мы пошли работать – пасли овец и коров. И вот одним утром я вывожу свое стадо за деревню, а одна корова отбилась от всех и пошла в сторону полосы. На мою беду едет председатель совхоза. Такой лютый был человек: не только немцев не любил – даже русские от него одни побои получали. Так вот, завидев животное, приближающееся к полосе кормовой репы, он недолго думая выстрелил в него, а мне крикнул: «Эй, фриц, иди сюда!» Я подхожу, а он мне говорит: «На колени!» А сзади меня шла моя сестра. Он и её подозвал и тоже приказал встать на колени. Она не сопротивлялась, тут же встала, а я – ни в какую. Тогда он взял и ударил меня прикладом своего ружья по лицу, да так, что зубы выпали. Отпустил он нас лишь после обеда и велел никому ничего не говорить».
Будучи подростком 11 лет, Иван решил отомстить обидчику, однако, зная, что силы будут не равны, думал подождать хотя бы три года, но судьба решила иначе: управляющий не дожил даже до сбора урожая. Назначили нового, ещё более сурового, чем предыдущий.
«Повариха тоже была хороша: выполнил план на день – поварешку супа нальет в обед, не выполнил – полповарёшки. Столько еды оставалось после обеда, но о добавке не велось и речи. Она все выливала в яму, а чтобы уж наверняка никто не посмотрел на эту еду, перемешивала её с землей», – делится воспоминаниями Иван Иванович. – В семье нас было пятеро детей: двое сыновей и три дочери, но к концу войны осталось только четверо – сестра Ида погибла в трудармии. Отца тоже не было. Ещё в мирное время, в 1937 году работал он на сборе пшеницы. Приехал на поле начальник с района и давай их гонять, дескать, медленно работаете. Стал указывать, чтобы больше зерна в молотилку зерноуборочную засыпали. Молотилка сломалась. Мужики к начальнику с претензией, что машина сломалась, а он возьми, да напиши на них заявление. Этой же ночью к нашим воротам подъехал «черный ворон» НКВД. Попрощались с отцом и его увезли. Позже он и три его товарища отправились валить лес в Красноярск. Мама решила, что дело так не оставит и стала ходатайствовать в различных инстанциях за мужа и вскоре его оправдали. Только не успели немного. За день до подписания оправдательного приговора, на отца упало дерево, да так сильно придавило, что шесть месяцев он пролежал в больнице в Красноярске, а когда вернулся домой, то от прежнего удалого работника ничего не осталось. Пошел работать охранником на ферму, но травма давала о себе знать. Вскоре отец скончался».
Из беззаботного детства в Поволжье Иван Иванович помнит немногое, однако о том, как воровали яблоки, срывали помидоры на бахче, как за ними гонялся сторож – вспоминает и рассказывает с неподдельным юношеским задором. С женой Амалией он познакомился уже здесь – в Сибири, но как выяснилось уже после свадьбы, судьба сводила двух людей и ранее, когда они ещё были совсем детьми. Однажды за богатым деревенским застольем, где были и родители Ивана с детьми, одной девочке не досталось ложки. Так маленький Ваня не сел есть, пока не выстрогал ложку для неё из куска дерева. Как выяснилось спустя много лет, та девочка и была Амалия – будущая жена Ивана.
«Я работал механизатором в соседнем селе Палецкое. Получилось так, что на ночь я остался на квартире у знакомых. Уже был вечер, мне и моему двоюродному брату Виктору постелили на полу. И мы уже собирались ложиться спать, как пришла сестра хозяйки квартиры. Посмотрел я на эту девушку и сразу понял, что не упущу её. Когда она собралась уходить, её вызвались проводить сразу двое – я и Виктор. Но он вышел проводить её, не одевшись, лишь до порога. Я же намеренно оделся потеплее, так как были уже морозы, и вышел из дома. Она к тому времени уже пошла по дороге. Я её окликнул и пошли мы вместе до её дома. Когда прощались, договорились о следующей встрече. Так и стали встречаться, а в 1955 году сыграли свадьбу. Удивительно, но я помню всё до мельчайших подробностей нашей семейной жизни».
Как строил свой первый дом, как родился первый ребенок, как дружно жили душа в душу 56 лет – всё это осталось в памяти Ивана Ивановича.
«В те годы не было никакого декретного отпуска – работали прямо до родов. Вот и Амалия, будучи беременной вторым ребенком, работала дояркой до заветного дня. 13 декабря всё было как обычно: вечером вернулись с работы, стали готовить ужин, как тут и начались схватки. Я скорее коня запрягать и везти жену в больницу, которая находится в соседнем селе. Как назло, разыгралась нешуточная буря – ничего не видно. На середине пути я понял, что сбился с дороги, а вскоре лошадь заехала в камыши и застряла там. Уж как только не пытался я вытащить её оттуда – ни в какую! Благо мороза не было. Только утром, когда стало рассветать и затих буран, я понял, где мы находимся. Вывел лошадь, выехал на дорогу и поехал в больницу. И только успели врачи принять у меня жену, как она тут же и родила. Вот так, 13 часов я «вёз» её до больницы. Вот так и родился наш второй ребенок – дочка Машенька».
Всего у Ивана Ивановича шестеро детей: сыновья Иван и Владимир и четыре дочери – Мария, Екатерина, Вера и Нина. По стечению обстоятельств, внук Иван также был воспитан Иваном Ивановичем и Амалией Егоровной. Поэтому, когда говорят, что Ваня – это их внук, то дедушка Иван всегда поправляет и говорит, что он не внук, а сын. Третий сын в их семье – самый младший. Именно с семьей своего «внука-сына» и живет сейчас Иван Герингер.
«Моё счастье – это моя семья! Я помню, как рождались наши дети, а потом и внуки. Со своей женой я прожил 56 лет, и за эти годы мы ни разу друг друга не оскорбили. Сегодня у меня есть 6 детей, 14 внуков и 21 правнук. Конечно, собраться всем вместе нам не удается, но на мой День рождения собираются почти все. В этот день у нас в доме шум, суета, детский смех. В такие моменты становится спокойно на душе: не зря жизнь прожил. Жаль только, что Амалия не дожила со мной до этих дней. Пять лет назад она покинула нас – раковая опухоль сделала свое дело. Не помогла даже операция. Нашу семью можно было бы поставить в пример современным семьям. У нас не было деления на твоё/моё. Все было общее, все дела мы делали сообща, не разделяя обязанностей. Я запросто готовил обед и ужин, стирал, если это было необходимо, укладывал детей спать, когда жена была допоздна на работе. Полный дом детей и как-то не находилось времени на выяснение отношений. Сегодня моя главная радость – это правнучки Лена и Катя, которые живут со мной. Из роддома их сразу привезли сюда, поэтому за их взрослением я наблюдал с их самого раннего возраста».
На вопрос «Были ли мысли переехать жить в Германию?», герой категорично отвечает «Нет». Одна его сестра уехала туда много лет назад на постоянное место жительства. Сегодня, прикованная к постели, последние дни она доживает вдали от родины. После её отъезда брат Пётр тоже думал уехать жить за границу, но младший брат его отговорил: «Зачем туда собрался!? Ведь всю жизнь здесь прожил! Всю жизнь отработал на этой земле, а на чужую умирать едешь? Что тут, что там дадут земли 2х2 и поминай как звали…». Так и отговорил брата от переезда.
«В Поволжье я тоже никогда не думал вернуться. Уже в 80-х годах ездил туда в гости, но так, чтобы желал там остаться – такого не было. Хоть здесь и зимы морозные, но меня это не пугает. Привык я к Сибири и считаю, что лучше этого края не сыскать. Ну и что, что в Поволжье растут яблоки и груши?! Фрукты я и здесь в магазине куплю, а богатство души сибиряка – не купишь нигде! Я до сих пор поражаюсь радушию местных жителей, когда в 1941 году мы прибыли сюда практически без всего, они приняли нас как своих. Каждый помогал кто чем может. Отчасти, благодаря доброте людей мы и выжили».
1 марта 2016 года Ивану Ивановичу исполнится 83 года. И вновь в его доме соберутся самые родные и близкие люди, чтобы поздравить своего дорого и любимого отца, дедушку и прадедушку с его почтенным возрастом. Несмотря на годы Иван Иванович хочет прожить ещё как минимум с десяток лет, ведь те мгновения радости, которые дарят ему его правнуки – невосполнимы. «Улыбки и смех детей – самое ценное в моей жизни. Ради них и живу».
Пресс-служба НО РНД
