«Das Schweigen» | «Молчание» – так называется новая выставка новосибирской художницы Марии Шаттен, что откроется в Новосибирском областном Российско-Немецком Доме 16 апреля. За два дня до открытия выставки, когда мы пригласили Марию к беседе, она произнесла: «Я рисую. А говорить – не знаю, как получится». Но разговор получился. И вышел открытым, искренним и эмоциональным – таким же, как и картины художницы.
– Мария, сколько лет вы пишете картины?
– С детства. Сколько себя помню.
– На какие сюжеты рисовали?
– В творчестве я прошла через много сюжетов и направлений. Началось всё с фэнтези: вампиров, оборотней и картин Дали, которые я увидела, когда мне было лет пять. Так я и начала проявлять интерес к направлению «dark», сюрреализму и визионерству. Вообще, dark идет рефреном по всей моей жизни. И как бы меня не «выкидывало» порой в сюрреализм, я всё-таки вернулась к dark’у и поняла, что писать в этом направлении мне нравится больше всего, и там я полноценно могу себя выразить.
– По образованию вы – художник?
– Художник-оформитель. Но это отдельная история. Образования у меня фактически нет (улыбается). Корочки-то я получила, но как я училась… Всё, что есть у меня сегодня – это мои самостоятельные наработки и поиски.
– Судя по вашим страницам в соцсетях, где вы делитесь с пользователями своим творчеством, вы вдохновляетесь музыкой и в частности – группой «Lacrimosa». Расскажите, почему именно эта музыка отражена в ваших картинах?
– Я всю жизнь вдохновлялась музыкой. Когда в 13 лет я услышала русский рок, начала слушать альтернативную музыку, я не раз пыталась передать в картине то, что я слышу в песне. Но у меня ни разу не получалось. А с группой «Lacrimosa» всё сложилось по-другому. Долгое время я просто её слушала, а уже потом она стала для меня чем-то большим, чем просто музыка. В 2017 году у группы вышел особо сильный альбом, с которым я познакомилась только спустя год, и который меня «процарапал». Я слушала этот альбом и понимала – он безумной силой отзывается в моих чувствах. В нём и боль, и тоска, и что-то так яро просилось через него наружу, что я слушала и думала: «Ну почему я не могу это нарисовать? Этих эмоций так много, что я не могу это прослушать и забыть». Я терпела это состояние полгода, ушла в кризис, и мне хотелось ответить на вопрос, почему эмоции отзываются во мне болью. И я стала осознавать, что это – что-то невыпущенное, и оно не уйдет, не переработается просто так. Я поняла, что я должна рисовать эту музыку, должна хотя бы начать, попробовать. И вот уже третий год я не могу остановиться. «Lacrimosa» объединила всё – и красоту мотивов, и мощный смысл текстов, и мой любимый немецкий язык, который я тонко чувствую. Да, язык можно не только любить, но и чувствовать.
– Откуда пошёл этот интерес к немецкому?
– Мне и самой хотелось бы это знать. С немецким языком я познакомилась, когда была во втором классе. Мой старший брат пошел в пятый класс, и с пятого класса как раз начинали учить немецкий язык. Помню, как он принес домой учебник немецкого, как стал рассказывать, что они с классом изучали на уроках, и так мне это понравилось, так я в это влюбилась! Естественно, когда в пятый класс пошла я, я тоже выбрала немецкий, к тому же, тогда я уже знала немало. В девятом классе я успешно сдала по немецкому экзамен, а после школы начался непростой жизненный период, и немецкий я забросила. Но позже, в 23 года, я поняла, что я люблю немецкий и хочу его учить, хочу его понимать. Я купила себе самоучитель и начала заниматься: вспоминала что знала, изучала новое. Безумный восторг у меня вызывало само звучание немецкой речи. Родства с немцами, кстати, у меня нет, но почему-то немецкая культура ощущается мне очень близкой и очень родной.
– Как друзья и родные восприняли творческий переход из сюрреализма и визионерства в dark?
– Они испытывали странность. Говорили: «Ой, Маша! Это что? Это же временно, да?». А я отвечала, что нет. Объясняла, что я уже попробовала в творчестве многое и хочу вернуться к тому, что мне всегда нравилось, пусть это и кажется мрачным. Помню, как моя одногруппница, увидев эти картины, спросила, почему я рисую такой треш. Ну, наверно, потому что моя душа такая. Трешовая. Да, мне многие говорили, что это у меня временный период, что все-таки я вернусь к свету… Только вот была я в этом свете. И не получила там ничего интересного.
– А с критикой вообще часто сталкиваетесь?
– С критикой я сталкиваюсь всю жизнь. Когда рисовала сюрреализм, абстракции, постоянно слышала, что «это не формат». Когда я приходила в галереи с картинами сюрреализма, мне говорили, что он уже не моден, не актуален. Когда приходила с абстракцией, говорили, что это «прошлый век». После этого я не предлагала картины галереям лет пять, раздарила и распродала всё свое визионерство, весь свой сюрреализм. Когда я занялась dark’ом, я решила попробовать показать свои картины снова, в городе тогда открывали новые галереи, которые заявляли о своем согласии на эксперименты и новшества. Только вот в очередной раз мне пришлось услышать: «Извините, это не наш формат». Я посмеялась: какая тогда разница, что рисовать, если всё равно – не формат. И стала творить для себя и выставлять работы в инстаграме и во ВКонтакте, где появлялись и появляются отклики от людей, которым нравились мои картины.
– И как оказались с картинами здесь, в НО РНД?
– Тоже благодаря группе «Lacrimosa» (улыбается). В том же году, когда я начала рисовать музыку этой группы, «Lacrimosa» поехала в мировое турне, и Новосибирск попал в список городов тура. Я узнала, что в Новосибирске есть местный фан-клуб группы, и перед концертом его участники решили собрать встречу, чтобы подготовить флешмоб и организовать для группы сюрпризы. Я понимала, что несмотря на мои сложности в общении с людьми, я хочу встретиться с этим фан-клубом. И встретилась. Там, на встрече, я и познакомилась с одной из основательниц фан-клуба – Викторией Вагнер, сотрудницей НО РНД. Участники клуба заглянули на мою страницу во ВКонтакте и увидели, что я создаю картины на музыку группы, и предложили устроить к приезду музыкантов выставку в ДКЖ. После концерта мы продолжили общаться в чате фан-клуба, там завязалось обсуждение текста новой песни группы и Виктория, узнав, что я понимаю немецкий, пригласила меня на литературный вечер в НО РНД. Позже она рассказала мне о том, что здесь проводятся выставки, но после прошлых отказов я не стала проявлять инициативу. Так, Виктория рассказала обо мне куратору выставки Татьяне Батяевой сама. И вот, 16 апреля откроется моя первая персональная выставка.
– С какими ощущениями ожидаете выставку? Есть место волнению?
– Сейчас мне довольно спокойно. Я нахожусь не в том психологическом состоянии, чтобы воспринимать эту выставку с сильным волнением. Я спокойно к ней готовлюсь, спокойно распечатываю тексты, спокойно оформляю картины. Помню, как я мандражировала, когда готовилась к выставке к приезду группы «Lacrimosa», а тут всё очень размеренно. Конечно, какое-то небольшое волнение есть. Что-то внутри меня радуется, волнуется, но всему этому сложно пробиться через барьер, который образовался за последнее время.
– Когда вы готовились к выставке, вы говорили, что ваши картины – это способ познать себя. Ответ на вопрос «кто я?» удалось получить?
– Наверно, на этот вопрос ответить невозможно. Кто я? Душа. Это я знаю. Грубо говоря, ассоциаций с физической оболочкой у меня нет абсолютно, привыкание к физическому телу у меня до сих пор не произошло. Вообще, само понятие физического тела у человека уже какое-то странное. Ну, почему он должен быть ограничен физическим телом? Ведь человек – это гораздо сложнее. Лично моё ощущение, понимание себя не соответствует тому, что я вижу в зеркале и, тем более, на фотографии. Человек – это, в первую очередь, душа. А что такое душа? Откуда она? Что я чувствую, и почему у меня возникают именно такие психологические реакции на определенные моменты жизни? Принимать такое самокопание мне и помогает творчество. Не знаю, приближает ли оно меня к ответу, кто есть я, но точно помогает не кричать, когда перерабатываются сложные эмоции. Мне, в силу строения психики, свойственно состояние постоянного внутреннего крика, и, чтобы этот крик нейтрализовать, я рисую. Для меня это своего рода медитация, которая помогает не заглушить, а принять и услышать себя.
Выставка Марии Шаттен в Российско-Немецком Доме продлится до 4 мая.
Сюзанна Закарян
