Четыре красивые талантливые девушки объединились в квартет аккордеонисток и вот уже более 20 лет как настоящие волшебницы-чародейки творят особую музыкальную магию, управляют настроением людей – не произнося ни слова, заставляют слушателя смеяться и грустить, тревожиться и блаженствовать.
Мы побеседовали с руководителем квартета «Эдельвейс» Ольгой Мищенко.
О названии коллектива
Высокогорный цветок эдельвейс растёт на большой высоте в субальпийской и альпийской зонах. Его латинское название «Leontopodium alpinum» переводится как «львиная лапа», но связано оно не с внешним сходством, а скорее с тем, что сорвать цветок может только рука сильного, мужественного человека, ведь чтобы сделать это, нужно покорить горную вершину. В переводе с немецкого «эдельвейс» – благородно-белый.
– О, да, – смеётся Ольга, – всё про нас! Честно говоря, мы думали о названии не один месяц: хотелось чего-то женского, ласкового, певучего.
Рассматривали как вариант «die Blumen», но смутило «men» в звучании. А потом Ольга Беляева, наша бывшая солистка, она играла на первом аккордеоне, поделилась нашими сомнениями с тётей, и та сказала: «Конечно, «Эдельвейс»! Как же ещё?!». И в каждом из нас это название отозвалось.
На концертах я рассказываю, что эдельвейс – цветок, который растёт высоко в горах, среди снега, и его энергетика настолько высока, что когда он прорастает, вокруг этого цветка образуется проталина – снег тает.
Существует поверье, что человек, нашедший эдельвейс, будет здоров, счастлив, богат… И всем нашим слушателям мы говорим: «Считайте, что вас накроет счастье, потому что свой «Эдельвейс» вы уже нашли!».
О коллективе
– Идея создать на базе Российско-Немецкого Дома квартет аккордеонисток возникла у Александра Винтера, первого директора НО РНД, после того как на форуме в Москве он увидел квартет Юрия Дранги (отца знаменитого Петра Дранги).
Звучание четырёх аккордеонов так впечатлило Александра Августовича, что по возвращении в Новосибирск он предложил профессору консерватории, преподавателю Александру Крупину создать такой квартет, но при условии, что в него должны войти исполнительницы с немецкими корнями.
В итоге квартет получился русско-немецким 50 на 50: Татьяна Шпет на тот момент уже работала в Российско-Немецком Доме, Лилия Эппингер была выпускницей консерватории, ну и мы с Ольгой Беляевой – студентки 4 курса.
Днём рождения «Эдельвейса» можно считать 22 ноября 1999 года, в этот день у нас состоялся первый концерт в колледже культуры.
Нашим первым руководителем был Андрей Николаевич Романов, доцент Новосибирской государственной консерватории имени М.И. Глинки, в течение семи лет он работал с «Эдельвейсом». Мы встречались в репетиционные дни, иногда чуть реже, поскольку он был гастролирующим музыкантом, но его комментарии по поводу услышанного на репетиции были очень важны, буквально несколькими фразами он корректировал наше звучание. У нас был такой замечательный творческий союз.
Но потом случились какие-то кадровые расстановки, и решили, что коллектив может обойтись без руководителя. Мы остались вчетвером и обязанности руководителя легли на меня.
Нужно отдать должное девочкам за то, что нам удалось сохранить инерцию профессионального исполнения, которую в нас заложил Андрей Николаевич.
Благодаря ему в нашем коллективе сложились крепкие, тёплые, почти родственные взаимоотношения. Мы все являемся крёстными мамами нашим детям.
За время существования в квартете поработали девять девушек. Коллектив женский, ничто человеческое нам не чуждо. Кто-то сходил и уже не по разу в декрет.
Татьяна Шпет и Ольга Беляева живут сейчас в Германии: одна играет в оркестре аккордеонисток, другая руководит оркестром аккордеонисток. Мы с ними постоянно на связи.
О репертуаре
– Как мы подбираем репертуар? Разумеется, мы учитываем специфику Российско-Немецкого Дома и делаем акцент на произведениях немецких композиторов. Буквально с первого выступления в нашем репертуаре присутствуют Бах, Вагнер, Шуберт, Шнитке, немецкие польки, вальсы.
В Германии аккордеон считают национальным инструментом, поэтому многие народные мелодии исполняются на аккордеоне, но нам хотелось играть и современную эстрадную музыку, ведь у аккордеона очень красивый тембр, певучий французский разлив.
Поэтому мы играем Густава Петера – австрийского эстрадного композитора, Альберта Фоссена – немецкого джазового аккордеониста, чудесные польки и мюзетты. Особое место в нашем репертуаре отводится музыке Астора Пьяццо́ллы.
Кроме того, мы используем пьесы советских композиторов, поскольку имеем отношение к российским немцам. «По Волге широкой» Бориса Мокроусова, любимые всеми песни военных лет, послевоенные – они очень красиво звучат на аккордеоне.
Аранжировки мы делаем практически все самостоятельно. Что-то расписываю я на четыре аккордеона. Когда мы только образовались для четырёх аккордеонов не было практически ничего, нам приходилось всё это делать самим.
Выбирая репертуар, мы всё согласуем друг с другом, нам важно, чтобы произведение понравилось всем.
О слушателях
– Наши слушатели – это, как правило, люди после сорока. Раньше аккордеон был более популярен, чем сейчас. Несмотря на то, что на эстраде сегодня звучат замечательные «Баян Микс» и Петр Драга, которые активно продвигают наш инструмент, молодёжь приходит на концерты нечасто, но уж, если приходит…
Честно говоря, я не знаю ни одного человека, которому не понравился бы вот этот совершенно завораживающий аккордеонный разлив.
С целью популяризации, продвижения аккордеонной музыки мы играем на различных интерактивных площадках. Например, участвуем в танцевальных программах, где руководитель-хореограф показывает собравшимся основные движения танго, скажем, и они под наше сопровождение танцуют. Перед концертами нередко играем в холе. Это такое живое общение со зрителем.
– А дома вы играете на аккордеоне? Как на это реагируют соседи?
– Прекрасно! Ложатся на диван и слушают.
Об аккордеоне
– Наверное, мало, кто из девочек сознательно выбирал аккордеон. Это ведь достаточно тяжёлый инструмент. В среднем полный аккордеон весит 10-10,5 килограмм.
Мне лично казалось, что это неженский инструмент, и на нем играют только мужчины. Но когда родители привели меня в детскую музыкальную школу, оказалось, что в классе только два мальчика, остальные – девочки. Может от того, что девочки трудолюбивее?
Сама я, работая педагогом, набирала в класс детей с 8-9 лет, так как в 6-7 костно-мышечный аппарат ещё не развит. И родительские сомнения по поводу осанки, возможных искривлений позвоночника и сколиоза отчасти были оправданы.
Сейчас ситуация кардинально меняется, стали выпускать аккордеоны и баяны разных размеров: от малюток до полных. Поэтому можно начинать обучение и с шести лет.
У каждого инструмента своё особенное звучание. И сегодня существует такое разнообразие аккордеонов: выборные – невыборные, с ломаной декой – без ломаной деки, с разливом – без разлива. Для того, чтобы аккордеон мог звучать в симфоническом оркестре, например, стали «гасить» разлив. Звучание аккордеона без разлива больше похоже на звук баяна, а вот производители баянов наоборот от «гнусавого» звука пришли к более разливистому, эстрадному. Ещё есть акустические и электронные аккордеоны.
И в зависимости от того, в каком жанре хочет работать аккордеонист, он подбирает себе инструмент. В нашем коллективе есть итальянский и немецкий аккордеоны, они тоже отличаются по звучанию. Итальянские во все времена ценились больше, чем немецкие. Но сейчас уже и французские аккордеоны есть прекрасные, и российские «Акко».
Словом, если мастер постарается, он изготовит достойный инструмент, независимо от страны.
Но моей душе ближе звучание итальянского аккордеона.
Аккордеон ведь является клавишным духовым инструментом, а «духовой» – значит связанный с душой.
Не зря в военное время, несмотря на внушительный вес, солдаты носили с собой гармони и баяны. Они действительно поднимают дух.
Наши рабочие инструменты были куплены в год создания квартета, и не знаю, стоит ли об этом говорить, но уже тогда они были не новыми. Мы играем на них 23 года.
Разумеется, сегодня они уже в плачевном состоянии.
Когда мы участвовали в телеконкурсе «Квартет 4х4», нам так и сказали: «Хотелось бы услышать чистый звук аккордеона».
Об исполнении стоя
– Чтобы играть стоя нужно иметь либо облегчённую версию аккордеона, либо здоровую спину, либо быть альтруистом и не обращать внимание на своё здоровье. Это физически очень тяжело играть стоя.
Мой личный аккордеон более компактный, на нем правильно расположено крепление, это очень многое значит. На наших рабочих инструментах крепление сделано по старинке, они больше подходят для исполнения сидя, а играть на них стоя очень неудобно.
Но и с хорошим инструментом спина чётко выдерживает 45 минут, 50-я минута – уже тяжелее.
О гастролях, конкурсах, фестивалях
– В своё время мы достаточно много ездили по Новосибирской, Омской областям, Алтайскому краю – по местам локального размещения российских немцев – Гальбштадт, Неудачино.
Это были либо сольные концерты, либо мы ездили вместе с творческими коллективами Российско-Немецкого Дома.
Поездки были очень запоминающимися, весёлыми, это сплачивало нас, мы чувствовали себя единой командой.
Выступали на фестивалях, стадионах, в залах филармоний.
Одно время с нами работала Татьяна Юрьевна Дорожкова, она отвечала как раз за концертную деятельность и была нашим вдохновителем.
Возможность сыграть концерт на профессиональной сцене для музыкантов является большим счастьем. Конечно, это очень ответственно и требует высокого исполнительского уровня. Нам в этом плане повезло, мы играли в Иркутской, Читинской. Новосибирской филармониях, в Московском театре «Новая опера», работали на одной сцене с Фридрихом Липсом, профессором кафедры баяна-аккордеона Российской академии музыки имени Гнесиных –это звезда баянного искусства мирового масштаба.
Дважды ездили в Санкт-Петербург, в 2001 году участвовали в конкурсе Петропавловской ассамблеи гармоники, где заняли третье место, а наш с Ольгой Беляевой дуэт занял первое место.
Кроме того, мы выступали в Барнаульской консерватории, участвовали в конкурсе «Головокружительный аккордеон», который проходил в Барнауле, и заняли 2 место.
Мы очень подружились с Российско-Немецким Домом Калининграда и два или три раза ездили к ним в гости.
Запоминающимися были поездки в Польшу, мы побывали в Мендзыздрое и Свиноустье, приняли участие в фестивале урожая на острове Волин.
И самой грандиозной, конечно, была поездка в Москву на телеконкурс «Квартет 4х4», который транслировался по федеральному каналу «Культура».
Наше участие в нём стало возможным благодаря активной просветительской деятельности баянного и аккордеонного искусства, которую ведёт Виктор Ракшевский. У него свой канал на YouTube, где представлено множество видеозаписей различных музыкантов-исполнителей: какие-то он делает сам, какие-то ему присылают…
При помощи Виктора многие музыканты районного, городского масштаба стали известны всей стране.
Виктор сделал нарезки из наших номеров, выставил их на своём канале, и таким образом организаторы конкурса вышли на наш квартет и пригласили нас в Москву.
В конкурсе участвовали 16 очень интересных коллективов, мы сыграли только в первом туре, во второй не прошли, но это нас не огорчило. Я считаю, что мы очень достойно сыграли, этому подтверждение записи, которые есть в интернете.
Большую роль, как я уже говорила, сыграло то, что инструменты довольно старые.
Конечно, гастрольный опыт, участие в фестивалях и конкурсах очень важны для нас. Во-первых, появляется возможность сравнить себя с другими исполнителями, во-вторых, это разные слушатели, разная реакция зала…
О творчестве
– Исполнитель является посредником между композитором и слушателем. И наша задача – передать те эмоции, настроение, переживания, которые он вложил в своё произведение.
Мы не сочиняем музыку сами, но и не играем пьесы от ноты до ноты без изменений. Я не помню ни одного произведения, в которое мы не внесли бы свои коррективы. Либо это сочинённые пассажи, чтобы сделать произведение более интересным в музыкальном плане, либо мы добавляем импровизации: у кого-то проходит тема, у кого-то – аккомпанемент, и обязательно на фоне этого должен быть импровизационный кусок.
То есть, по сути, сочиняем, вариации придумываем. Если мы берем произведение, написанное для симфонического оркестра или для ансамбля духовых инструментов, либо какое-то простенькое произведение – полька немецкая, например, традиционная, нам же нужно его усложнить, мы же всё-таки музыканты с консерваторским образованием. Нам нужно сделать это всё интереснее, добавить какие-то красивые аккорды, созвучия, подголоски. Это такой очень творческий процесс, в котором участвует каждый.
О волшебной силе искусства
– Такого, чтобы не хотелось выходить на сцену, не бывает. Разумеется, все мы люди, и переживаем разные жизненные ситуации, стрессы, болеем. Но если предстоит концерт, артист должен забыть обо всём. Если не смог отключиться от собственных эмоций, переживаний – допускаешь сценические или исполнительские ошибки.
Но бывает так, что недомогаешь, допустим, простыл, кашляешь, чихаешь, голова болит, два шага по сцене (не три, не пять, два!) – и всё проходит, включаются какие-то скрытые резервы организма, болезнь словно по щелчку отключается, и ты концентрируешь внимание только на исполнении пьесы.
Тамара Разумная
