22 сентября 1762 года была коронована Екатерина II. Великая императрица по праву считается «матушкой всех российских немцев». Благодаря её «вызывному» манифесту немцы стали массово заселять российские земли и стали одним из самых многочисленных народов большой многонациональной страны.
В этом году отмечается 260-летие восшествия на российский престол Екатерины II. В честь памятной даты Российско-Немецкий Дом подготовил серию мероприятий, среди которых музейная программа «Рожденная править» – это тематическая экскурсия и мастер-классы, а также видеофильм о коронации и первых указах императрицы, подготовленные музеологом НО РНД Татьяной Батяевой.
Газетный вариант представленного в соцсетях рассказа о первых шагах великой императрицы предлагаем вашему вниманию.
* * *
13 сентября 1762 года новая императрица Екатерина Алексеевна въехала в Москву.
22 сентября началась церемония коронации. Государыня находилась во внутренних своих покоях дворца и готовилась к священным таинствам: миропомазанию и причащению. Около десяти часов утра торжественная процессия двинулась к Успенскому собору. Императрица вышла в аудиенц-камеру, где находились приготовленные заранее регалии. После окропления царского пути святой водой началось шествие с Красного крыльца к Успенскому собору.
Екатерина II шла под балдахином в сопровождении военных чинов. Перед ней церемониймейстеры с жезлами, высшие сановники и военные, несущие на подушках государственные регалии: мантию, Государственный меч, Государственную печать. И трое придворных во главе с обер-егермейстером С.К. Нарышкиным, несущим Государственное знамя.
Далее в сопровождении всего духовенства Екатерина Алексеевна направилась к царским вратам, где приложилась к святым иконам, а потом взошла на трон и села на приготовленный ей императорский престол. Новгородский архиепископ Димитрий от всего Российского Отечества обратился к Императорскому Величеству с поздравительной речью, после чего он же совершил над Екатериной обряд миропомазания.
Приложение к восьмидесятому номеру газеты Санкт-Петербургские ведомости от 24 сентября 1762 года сообщало читателям о происшедшей в 22-й день сентября коронации, миропомазании и причащении императрицы Екатерины ІІ-й Алексеевны. К корреспонденции этой было приложено сообщение о порядке, в котором происходило священнодействие в Большом Успенском соборе, в частности сообщалось следующее: «…и когда Ее Императорское Величество, по принятии на Себя порфиры Сама возложить на Себя корону изволила, то в тот момент пушечная пальба на Красной площади произведена была, и полки, стоящие по всему городу Кремлю, учинили троекратным беглым огнем первую салютацию.
Ее Императорское Величество в порфире и короне, держа скипетр и державу в руках своих, намерение восприяла, по обычаю древнему, предкам Своим поклониться в Архангельском соборе, и святым мощам приложиться в Благовещенском, куда из Успенского собора и шествовать процессиею изволила».
Далее автор статьи делает важный вывод: «В сей момент можно было видеть нелицемерное сердце, мысль и дух, обнаженные народа бесчисленного, который, достигши желаемого, увидел свою Всемилостивейшую Государыню, коронованную уже в порфире и короне».
Иными словами, русский народ получил то, чего желал – Екатерина Алексеевна стала русской самодержицей. Воля народа привела её к власти, так Екатерина сообщала иностранным корреспондентам. Графу Кайзерлингу она писала: «Невозможно вам описать радость, какую здесь бесчисленный народ оказывает при виде моём…». Иностранные дипломаты доносили, что императрица любима русским народом. Действительно, и в дни переворота, и в дни коронации простой народ выражал восхищение при виде новой императрицы: в полночь Екатерина инкогнито спустилась на Красную площадь, чтобы полюбоваться иллюминацией, а «народ узнал ее и приветствовал громким «ура», пока она не удалилась во внутренние покои». В этот раз праздник для народа был устроен не только на Соборной, но и на Красной площади. Коронационные торжества продолжались семь дней. В первый день три часа били фонтаны белого и красного вина, бесплатно угощали жареным мясом, бросали монеты в народ. То же самое происходило и на седьмой день торжеств, сменив затем официальное празднество – «празднеством партикулярным» в домах московской знати.
Но праздник закончился, а что же дальше? После коронации Императрица Екатерина Вторая продолжила работать, именно продолжила, так как к своим обязанностям она приступила сразу после переворота. Историк Вольдемар Балязин заметил: «Она сразу же встала над дворцовыми партиями и распрями и подобно тому, как была безусловным лидером в удачно проведенном заговоре, стала столь же безусловным принципалом, уверенно и твердо повела за собою государство».
На пятый день после переворота Екатерина присутствовала в Сенате, где заявила, что, «принадлежа сама государству, она считает и всё принадлежащее ей собственностью государства, и на будущее время не будет никакого различия между интересом государственным и её собственным». Выявила первые проблемы: высокие цены на хлеб. Ответной мерой стал запрет вывоза хлеба за границу, что за два месяца обеспечило дешевизну хлебных припасов. Екатерина снизила цены на соль, отменила некоторые монополии. Отменила многие нецелесообразные распоряжения прежних правительств. Обнаружила, что армия давно не получает жалованье, что Сенат не в состоянии рассчитать ни доходы, ни расходы, что при этом бесконтрольно отдаёт на откуп частным лицам фабрики и заводы. Выяснилось, что таможенный сбор по всей стране был отдан всего за 2 миллиона, в то время, как только петербургская таможня, когда Екатерина навела там порядок, давала 3 миллиона дохода в год. Екатерина отметила, что «сенат определял воевод, но числа городов в Империи не знал. Даже карты всей империи сенат от основания не имел. Я, быв в Сенате, послала пять рублей в Академию наук чрез реку от сената, и купленный там Кирилловский печатный атлас в тот же час подарила правительствующему сенату».
Всего, до отъезда в Москву на коронацию, императрица провела 15 заседаний сената, по итогам которых последовали меры к обеспечению материального благосостояния народа. Таким образом, у Екатерины очень быстро составилось точное представление о том, что творится в стране, и она не постеснялась назвать генерал-прокурора Сената плутом и мошенником, сняв его с должности. Историк Брикнер так оценил начало правления императрицы: «Всячески она старалась вникнуть в сущность предметов законодательства и администрации, составить себе точное понятие о разных вопросах, удачно выбирать лиц при замещении разных должностей, встречать с разных сторон опасности. Она остро и метко излагала своё мнение, всюду заметно стремление к ознакомлению с техникой вопросов законодательства и администрации. Несколько резкий тон, в котором делаются внушения сенатором, слегка напоминают нам обращение Петра с высшими сановниками. Редко в такой степени, как у Екатерины, усидчивость труда при исполнении монархических обязанностей была связана с чувством ответственности перед народом и государством. Недаром она так долго стремилась к занятию престола: она умела царствовать».
Восемнадцать лет, проведенные Екатериной в России, не прошли даром: она хорошо знала страну, ее историю, ее народ, понимала, с кем и с чем имеет дело, и не строила наивных и беспочвенных иллюзий. Править хотела самостоятельно и потому ликвидировала Императорский совет, в 1763 году провела реформу сената, практически лишив его законодательной власти. Вся законотворческая деятельность отныне принадлежала Екатерине. Сенат перестал быть единым органом и был разделён на 6 подразделений, каждое из которых отвечало за свою часть государственного управления. Во главе каждого стоял обер-прокурор, во главе первого департамента и всего сената – генерал-прокурор. Почти весь период правления Екатерины Второй должность генерал прокурора Сената занимал Александр Вяземский.
В 1762 году императрица созвала комиссию для обсуждения вопросов духовенства. Постепенно Екатерина начала ограничивать права церкви, проводить секуляризацию монастырских и церковных имений. Безусловно, Екатерина Вторая чтила веру, церковь, и её представителей, но считала, что последние не должны иметь влияния на государственные дела. Также императрица заявила, что осуждает все виды фанатизма. Екатерина понимала, что из-за подобных действий ей грозит опасность, и когда против неё и нововведений относительно церкви выступил ростовский митрополит Арсений, она приказав его арестовать, объясняла свой поступок так: «Не знаю, как бы я могла содержать и укрепить тишину и благоденствие народа, если бы возмутители не были наказаны». Арсений не единственный кто выступал против императрицы, но на новые выпады Екатерина мудро ответила: «Сам Спаситель говорит: отдайте царю царёво, и чрез то велит почитать царя…».
Несмотря на любовь народа, на поддержку армии в перевороте, для Екатерины в первые годы правления существовала опасность потерять власть, но императрица доказала, что уверенно стоит над всеми враждующими партиями, действует самостоятельно и решительно по отношению к врагам её политики.
Главным трудом Екатерины этого периода является её знаменитый «Наказ» –новый свод законов, составленный для депутатов Уложенной комиссии. Прусский правитель Фридрих Великий писал тогда о Екатерине: «Еще не было ни одной женщины-законодательницы. Императрице Екатерине принадлежит эта слава, в полной мере ею заслуженная».
Императрица очень гордилась своим Наказом: «Моё собрание депутатов вышло удачным, потому что я заявила им: знайте, вот каковы мои начала, теперь вы скажите свои жалобы, где башмак жмёт вам ногу? Мы постараемся это поправить». Это был новый, непривычный для русского общества взгляд. Но такая позиция характерна для идеологии абсолютизма, и Екатерина как главный идеолог заявляла: «Льстецы обыкновенно утверждают, будто народы для государей сотворены, мы же думаем, что мы сотворены для нашего народа».
Императрица выделила основные направления внутренней политики: просвещать нацию, навести «добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить соблюдать законы», «учредить в государстве хорошую полицию», «способствовать расцвету государства и сделать его изобильным». Необходимо, наконец, создать «грозное государство», внушающее «уважение соседям».
И в области внешней политики императрица с первых дней царствования проявила самостоятельность, Екатерина была сторонницей решительной внешней политики. По словам историка Александра Брикнера, не было никого, кто бы мог заставить её следовать какой-либо сложной системе или политической доктрине – она в каждом случае действовала по своему собственному усмотрению. Брикнер обращает внимание на то, что при разных правителях, от Петра Первого до Елизаветы Петровны, влияние на внешнюю политику России оказывали послы разных государств – Австрии, Пруссии, Франции, но Екатерина Вторая была независима от мнения представителей других стран. Она сразу обозначила, что нельзя располагать Россией в пользу той или иной державы, все они должны были принимать самостоятельные действия России в международных отношениях. Екатерина заявляла: «Время всем покажет, что мы ни за кем хвостом не тащимся. Россия не позволит управлять собой». Действительно, при Екатерине влияние России на мировой арене усилилось, как и влияние императрицы на Европу.
В беседах с иностранными дипломатами Екатерина постоянно указывала на величие и могущество России, на громадные и неисчерпаемые средства, которые находились в её распоряжении. И это не было только хвастовством, Екатерина готова была действовать и принимать самое деятельное участие в европейских делах. Екатерина всегда призывала к миру, на начальном этапе царствования ей удалось без войны превратить Курляндию, Украину и Польшу в зависимые от России государства. Брикнер отмечает некоторую бесцеремонность императрицы в обращении с некоторыми державами, но подчёркивает, что трудно оспаривать успехи Екатерины в области внешней политики. И связаны они были с необычайной энергией императрицы, её проницательностью и чрезвычайными способностями к делам дипломатическим.
Екатерина пришла к власти чтобы служить, именно так она сама всегда определяла значение своей деятельности, отмечая, что «по службе своей упущений не делает». Показав себя уверенным и мудрым монархом в начале царствования императрица осталась верна себе на протяжении всего долгого и славного золотого века своего правления. Английский исследователь екатерининской эпохи Исабель де Мадариага пишет, что время правления Екатерины Великой – это время, когда деспотизм был превращён в монархию, когда люди подчинялись власти не из страха, а из чувства чести.
Подготовила Татьяна Батяева
