В интервью газете «Sibirische Zeitung plus» председатель рабочей группы немецкого меньшинства (AGDM) Федералистского союза европейских национальных меньшинств Бернард Гайда поделился своим видением актуальных проблем, без решения которых немецкое этническое меньшинство рискует утратить самобытность и уникальность.
В Новосибирск господин Гайда прибыл на открытие в Российско-Немецком Доме передвижной интерактивной выставки «В двух мирах», созданной по инициативе AGDM. В статусе председателя этой организации, наш собеседник прилагает много усилий по сохранению и популяризации немецкого языка, поддержке немецкой идентичности в странах, в которых немцы живут в статусе этнического меньшинства.
– Вы не первый раз в России, но впервые в Сибири. То, что вы здесь увидели, оправдало ваши ожидания?
– Я в Сибири в первый раз, поэтому меня здесь всё впечатляет. Я очень любопытный человек, я открыт всё время для всего нового. Изначально у меня не было никаких ожиданий. Сибирь, в первую очередь, известна как место, которое боится вся Европа, весь мир, так как во времена царской империи людей сюда ссылали. Сибирь, конечно же, пугает погодой, климатом – они жестокие. Я это пережил на собственном опыте. Для меня такой зимы за последние 30-40 лет не было. Потому что в Польше так долго не было подобного, чтобы на улице минус 10 градусов и лежал снег. Но, я думаю, что 30-40 лет назад здесь, в Сибири, нормой было не минус 10, а минус 20-25. Так что примерно такой погоды я и ожидал, хотя думал, что, возможно, будет значительно холоднее, что морозы будут более грозными.
– Все немцы, проживающие в разных странах в статусе национального меньшинства, имеют одни этнические корни, одну историческую родину – Германию. Но, по вашему мнению, насколько может различаться их менталитет? Насколько разными могут быть немцы, проживающие, например, в Италии и Сербии?
– Конечно, все меньшинства имеют собственный менталитет на территориях 25-ти стран. Можно видеть совершенно разные совмещения культур. В каждой стране все зависит от сплава исторических немецких корней и от культурных особенностей страны, в которой этнические немцы проживают. Но между нами все равно, как бы ни развивалась история, чувствуется духовная близость, и я могу это лично подтвердить.
Для нас очень важен язык. Если мы говорим о школьном образовании, то когда ребята со школьной парты начинают изучать немецкий язык, вот эта наша немецкая идентичность проявляется гораздо быстрее. Язык – главное в нашей идентичности, это наш общий стержень. Причем есть такой крайне важный момент – немецкий нужно изучать именно как родной язык, а не как иностранный. Вот это более всего положительно влияет на немецкую идентичность.
– Насколько важно поддерживать немецкую идентичность вне самой Германии? Стоит ли тратить на это силы и средства? Ведь сейчас мир становится всё более интернациональным, универсальным, размываются границы между странами – в Европе их почти нет, а в бизнесе вообще границ уже не существует.
– Как раз-таки, несмотря на глобализацию, это очень важно – сохранять немецкую идентичность, сохранять свою культуру, и не только немцам, а представителям любой другой национальности. Потому что именно этим мы и богаты. В чем смысл быть одной идентичности, одной национальности? Это делает нас богаче и сильнее. Нужно подчеркнуть, что каждый человек словно дерево – если у человека нет корней, то при первой же непогоде дерево просто упадет.
Конечно, глобализация очень сильно влияет. Например, по радио мы можем слушать примерно тридцать одних и тех же песен на любой волне любой страны. И поэтому, к примеру, в машине я предпочитаю слушать записи Марлен Дитрих или что-то польское, и за это я благодарен своим родителям, которые передали мне немецкую культуру, и во мне есть полное совмещение немецкой и польской идентичности. Но речь идет не просто о немецкой идентичности, речь идет о региональной немецкой идентичности – немцев польского региона Силезия.
– После распада СССР из нашей страны на ПМЖ в Германию выехали более миллиона российских немцев. А нет ли подобных процессов среди этнических немцев, живущих в польской Силезии? Нет ли лично у вас желания перебраться на историческую родину?
– Для нас это очень сложный вопрос. Подобное существует, конечно же, и в моей стране – очень много молодых людей пытаются переехать в Германию, страну, где официально говорят на немецком языке. Потому что считается, что там легче и больше перспектив. Но также есть множество людей, которые сохраняют свою немецкую идентичность в Польше и продолжают передавать свою культуру следующим поколениям. Лично я хочу остаться в своей стране. И, конечно же, такой вопрос сильно зависит от политики – если государство поддерживает этническое меньшинство, то народ будет хотеть остаться. Если Польша не будет препятствовать сохранению нашей идентичности, влиять на язык и культуру, то почему бы и не остаться. А если принятия нет, то, соответственно, есть причины переехать.
– А что, есть опасения в этом плане? Какое-то движение идет в эту сторону?
– Вообще во всей Европе есть такая проблема. В основном, это касается языка, и поэтому одно из приоритетных направлений деятельности Федералистского союза национальных меньшинств (FUEN) – это сохранение языка. В Европе есть два документа, направленных на защиту языков, на которых разговаривают меньшинства. Существует языковая карта, на которой обозначено, в каких регионах проживают языковые меньшинства. Также подчеркну, что есть страны, в школах которых официально язык меньшинства – немецкий, введен как язык преподавания. А есть, к примеру, Словакия, в которой подобного нету. Было бы хорошо, если в Евросоюзе создали образец по сохранению меньшинств.
Я, как немец в Польше, надеюсь на введение в школах немецкого языка как родного. Такие школы есть, например, для поляков в Литве, для немцев в Румынии, Венгрии, Италии и Дании. И я спрашиваю: почему такие школы есть в этих странах, но нет в других? Вопрос создания универсальной модели по сохранению языка и культуры национальных меньшинств продвигает в Брюсселе FUEN. Должна быть одна модель для всех. Чтобы не каждая отдельная страна начинала это делать по-своему, с ноля проходя весь путь, а чтобы был единый стандарт, единая модель в этом вопросе – если есть подобное преподавание в школах в некоторых странах, значит должно быть везде, у всех. Кстати, сегодня на круглом столе в Российско-Немецком Доме мы затрагивали эту тему – его участники много говорили о том, что немецкий язык преподается везде очень активно, но делается это в статусе иностранного языка.
– На сегодняшнем круглом столе в Российско-Немецком Доме вы немного упомянули о погружении детей в языковую среду с помощью футбольных клубов. Расскажите об этом подробнее.
– Многие семьи этнических немцев, и в Польше, в том числе, забыли немецкий язык. Сейчас мы, к сожалению, видим, что в семьях не используется немецкий язык, люди перестают говорить на немецком как на родном. И перед нами стоит задача возродить язык, возродить диалекты. Потому что сами родители неспособны к этому. У нас есть хороший пример в Силезии. Там есть футбольные клубы, в которых по субботам занимаются дети с 6-ти до 13-ти лет – вся уникальность этих клубов в том, что тренеры там говорят только по-немецки. И дети могут про себя подумать, что они не хотят в субботу заниматься языком, но так как они хотят играть в футбол, то им приходится говорить по-немецки. Они не воспринимают это как обязательное учебное занятие, а они тут играют в футбол, с той только разницей, что с ними говорят по-немецки. И эти клубы открыты для всех детей, не только для этнических немцев.
Нужно подчеркнуть, что это не только несколько футбольных клубов – это большой проект по разным направлениям. Также существует такое объединение как «Немецкий круг дружбы». И в этом объединении существуют кружки, на которые дети приходят не учить язык, а заниматься, например, рукоделием, что-то создавать своими руками, общаясь при этом по-немецки.
Беседовал Дмитрий Чечуров
